Жизнь Стена Эрунда, еще вчера обыкновенного мальчишки, изменилась в одночасье: подъем в 6:00 и – рыба, рыба, рыба… Чисти ее, потроши, закатывай в консервные банки. С утра до ночи. И никаких каникул. Даже побег не спасает от кошмара. Стен попадает на ярмарку, в опасный мир балаганов и магии, и уже готовится нырнуть в аквариум с кровожадными пираньями… Куда ты, одумайся! Они тебя сожрут!
” – Знаешь, что я думаю? – произнес Достоевски.
– Я думаю, что ты слишком долго сидел взаперти. Ты, малой, созрел. Готов к приключениям. Я прав или неправ?”.
Дэвид Алмонд пишет о людях, которые верны себе и друг другу. Он лауреат премии Андерсена, высочайшей международной награды, и авторитетной Уитбредовской премии. В 2020 году Алмонд станет почетным гостем конгресса Международного совета по детской книге IBBY, который будет проходить в Москве. Ранее эта книга выходила в “Самокате” в 2016 году, сейчас она издана в обновленном оформлении.
Награды и пресса о книге
Алмонд – лучшее, что есть сегодня в литературе – и детской, и взрослой.
The Times
Можно долго пробовать объяснять, почему эти книги так исключительно прекрасны. Во-первых, от них совершенно невозможно оторваться. Во-вторых, они замечательно неравнодушны к жизни и страданиям живого мира. Так, “Скеллиг” заставляет нас прислушаться к писку новорожденных птенцов, а “Мальчик, который плавал с пираньями” учит сочувствовать рыбкам. Можно вспомнить и то, как мастерски Алмонд играет с детскими страхами, не выпихивая их за грани рассказа. Но для его героев бездомный с собакой, встреченный в заброшенных шахтах, превращается в проводника подземного мира, а из вони, грязи и паутины рождается существо, близкое скорее ангелам, чем людям. Впрочем, какие бы волшебные существа ни вылуплялись на этих страницах, в мире Алмонда они не главные. Главное здесь всегда дети: страдающие, одинокие, такие непохожие на всех или, наоборот, такие обыкновенные, но всегда находящие слова, чтобы говорить о себе.
Лиза Биргер, “Коммерсант”
Отличная метафора про внутреннюю пиранью; но вообще Алмонда стоит читать за неистребимый оптимизм.
Татьяна Наумова, “Книгочервивость”